Знай, о ифрит, - сказал тогда старец, - что эта газель - дочь моего дяди и как бы моя плоть и кровь. Я женился на ней, когда она была совсем юной, и прожил с нею около тридцати лет, но не имел от нее ребенка; и тогда я взял наложницу, и она наделила меня сыном, подобным луне в пол- нолуние, и глаза и брови его были совершенны по красоте! Он вырос, и стал большим, и достиг пятнадцати лет; и тогда мне пришлось поехать в какой-то город, и я отправился с разным товаром. А дочь моего дяди, эта газель, с малых лет научилась колдовству и волхвованию, и она превратила мальчика в теленка, а ту невольницу, мать его, в корову и отдала их пас- туху. Я приехал спустя долгое время из путешествия и спросил о моем ребенке и его матери, и дочь моего дяди сказала мне: "Твоя жена умерла, а твой сын убежал, и я не знаю, куда он ушел". И я просидел год с печальным сердцем и плачущими глазами, пока не пришел великий праздник Аллаха [8], и тогда я послал за пастухом и велел ему привести жирную корову. И пас- тух привел жирную корову (а это была моя невольница, которую заколдовала эта газель), и я подобрал полы и взял в руки нож, желая ее зарезать, но корова стала реветь, стонать и плакать; и я удивился этому, и меня взяла жалость. И я оставил ее и сказал пастуху: "Приведи мне другую корову". Но дочь моего дяди крикнула: "Эту зарежь! У меня кет лучше и жирнее ее!" И я подошел к корове, чтобы зарезать ее, но она заревела, и тогда я под- нялся и приказал тому пастуху зарезать ее и ободрать. И пастух зарезал и ободрал корову, но не нашел ни мяса, ни жира - ничего, кроме кожи и кос- тей. И я раскаялся, что зарезал корову, но от моего раскаянья не было пользы, и отдал ее пастуху и сказал ему: "Приведи мне жирного теленка!" И пастух привел мне моего сына; и когда теленок увидел меня, он оборвал веревку и подбежал ко мне и стал об меня тереться, плача и стеная. Тогда меня взяла жалость, И я сказал пастуху: "Приведи мне корову, а его ос- тавь". Но дочь моего дяди, эта газель, закричала на меня и сказала: "На- до непременно зарезать этого теленка сегодня: ведь сегодня - день святой и благословенный, когда режут только самое хорошее животное, а среди на- ших телят нет жирнее и лучше этого!" "Посмотри, какова была корова, которую я зарезал по твоему приказа- нию, - сказал я ей. - Видишь, мы с ней обманулись и не имели от нее ни- какого проку, и я сильно раскаиваюсь, что зарезал ее, и теперь, на этот раз, я не хочу ничего слышать о том, чтобы зарезать этого теленка". - "Клянусь Аллахом великим, милосердным, милостивым, ты непременно заре- жешь его в этот священный день, а если нет, то ты мне не муж и я тебе не жена!" - воскликнула дочь моего дяди. И, услышав от нее эти тягостные слова и не зная о ее намерениях, я подошел к теленку и взял в руки нож..." Но тут застигло Шахразаду утро, и она прекратила дозволенные речи. И сестра ее воскликнула: "О сестрица, как твой рассказ прекрасен, хо- рош, и приятен, и сладок!" Но Шахразада сказала: "Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если буду жить и царь пощадит меня!" И царь тогда про себя подумал: "Клянусь Аллахом, я не убью ее, пока не услышу окончания ее рассказа!" Потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вер- шить суд, а везирь пришел к нему с саваном под мышкой. И после этого царь судил, назначал и отставлял до конца дня и ничего не приказал вези- рю, и везирь до крайности изумился. А затем присутствие кончилось, и царь Шахрияр удалился в свои покои.
Вторая ночь
Когда же настала вторая ночь, Дуньязада сказала своей сестре Шахраза- де: "О сестрица, докончи свой рассказ о купце и духе". И Шахразада ответила: "С любовью и удовольствием, если мне позволит царь!" И царь молвил: "Рассказывай!" И Шахразада продолжала: "Дошло до меня, о счастливый царь и справед- ливый повелитель, что когда старик хотел зарезать теленка, его сердце взволновалось, и он сказал пастуху: "Оставь этого теленка среди скоти- ны". (А все это старец рассказывал джинну, и джинн слушал и изумлялся его удивительным речам.) "И было так, о владыка царей джиннов, - продол- жал владелец газели, - дочь моего дяди, вот эта газель, смотрела и виде- ла и говорила мне: "Зарежь теленка, он жирный!" Но мне было не легко его зарезать, и я велел пастуху взять теленка, и пастух взял его и ушел с ним. А на следующий день я сижу, и вдруг ко мне приходит пастух и говорит: "Господин мой, я тебе что-то такое скажу, от чего ты обрадуешься, и мне за приятную весть полагается подарок". - "Хорошо", - ответил я; и пастух сказал: "О купец, у меня есть дочка, которая с малых лет научилась кол- довству у одной старухи, жившей у нас. И вот вчера, когда ты дал мне те- ленка, я пришел к моей дочери, и она посмотрела на теленка и закрыла се- бе лицо и заплакала, а потом засмеялась и сказала: "О батюшка, мало же я для тебя значу, если ты вводишь ко мне чужих мужчин!" - "Где же чужие мужчины, - спросил я, - и почему ты плачешь и смеешься?" - "Этот теле- нок, который с тобою, - сын нашего господина, - ответила моя дочь. - Он заколдован, и заколдовала его, вместе с его матерью, жена его отца. Вот почему я смеялась; а плакала я по его матери, которую зарезал его отец". И я до крайности удивился, и, едва увидев, что взошло солнце" я пришел тебе сообщить об этом". Услышав от пастуха эти слова, о джинн, я пошел с ним, без вина пьяный от охватившей меня радости и веселья, и пришел в его дом, и дочь пастуха приветствовала меня и поцеловала мне руку, а теленок подошел ко мне и стал об меня тереться. И я сказал дочери пастуха: "Правда ли то, что ты говоришь об этом теленке?" И она отвечала: "Да, господин мои, это твой сын и лучшая часть твоего сердца". - "О девушка, - сказал я тогда, - ес- ли ты освободишь его, я отдам тебе весь мой скот, и вес имущество, и все, что сейчас в руках твоего отца". Но девушка улыбнулась и сказала: "О господин мой, я не жадна до денег и сделаю это только при двух усло- виях: первое - выдай меня за него замуж, а второе - позволь мне заколдо- вать ту, что его заколдовала, и заточить ее, иначе мне угрожают ее коз- ни". Услышав от дочери пастуха эти слова, о джинн, я сказал: "И сверх то- го, что ты требуешь, тебе достанется весь скот и имущество, находящееся в руках твоего отца. Что же до дочери моего дяди, то ее кровь для тебя невозбранна". Когда дочь пастуха услышала это, она взяла чашку и наполнила ее во- дой, а потом произнесла над водой заклинания и брызнула ею на теленка, говоря: "Если ты теленок по творению Аллаха великого, останься в этом образе и не изменяйся, а если ты заколдован, прими свой прежний образ с соизволения великого Аллаха!" Вдруг теленок встряхнулся и стал челове- ком, и я бросился к нему и воскликнул: "Заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, что сделала с тобою и с твоей матерью дочь моего дяди!" И он пове- дал мне, что с ними случилось, и я сказал: "О дитя мое, Аллах послал те- бе того, кто освободил тебя и восстановил твое право". После этого, о джинн, я выдал дочь пастуха за него замуж, а она за- колдовала дочь моего дяди, эту газель, и сказала: "Это прекрасный образ, не дикий, и вид его не внушает отвращения". И дочь пастуха жила с нами дни и ночи и ночи и дни, пока Аллах не взял ее к себе, а после ее кончи- ны мой сын отправился в страны Индии, то есть в земли этого купца, с ко- торым у тебя было то, что было; и тогда я взял эту газель, дочь моего дяди, и пошел с нею из страны в страну, высматривая, что сталось с моим сыном, - и судьба привела меня в это место, и я увидел купца, который сидел и плакал. Вот мой рассказ". "Это удивительный рассказ, - сказал джинн, - и я дарю тебе треть кро- ви купца". И тогда выступил второй старец, тот, что был с охотничьими собаками, и сказал джинну: "Если я тебе расскажу, что у меня случилось с моими двумя братьями, этими собаками, и ты сочтешь мой рассказ еще более уди- вительным и диковинным, подаришь и ты мне одну треть проступка этого купца?" - "Если твой рассказ будет удивительнее и диковиннее - она твоя", - отвечал джинн.
